Антизападная пропаганда России

(Материал подготовлен в рамках исследования KHAR Center «Авторитарные режимы и трансрегиональные механизмы влияния».)

Введение

Главным испытанием для Европы в XXI веке является не только экономическая или военная конкуренция. Не менее серьёзным вызовом выступает вопрос о том, как противостоять российской пропаганде, обладающей сопоставимой степенью воздействия. Систематически работающая российская машина пропаганды так или иначе удерживает под своим влиянием почти все страны Европейского союза. Длительная и сложная антизападная пропаганда Москвы подрывает внутреннюю гармонию ЕС, углубляет поляризацию как внутри отдельных стран, так и в Союзе в целом, снижает доверие и серьёзно, негативно влияет на механизмы принятия решений.

Корни этой проблемы — особенно заметной после того, как Россия в 2022 году начала полномасштабную войну против Украины — уходят намного глубже. Европа серьёзно проигрывает пропагандистской машине, которая не ограничивается классическими методами, постоянно обновляется через альтернативные новостные платформы и социальные сети, действует через культурные, социальные и экономические каналы, приобретая гибридный характер. Лишь в последние годы Союз начал осознавать серьёзность этой угрозы и рассматривать стратегию России как часть геополитической войны (EEAS, FIMI Threat Report, март 2025a).

В первой статье серии аналитических материалов KHAR Center, посвящённой этой серьёзной проблеме, мы рассмотрим общую картину российской антизападной пропаганды.

Основные вопросы иследования

Какова главная цель антизападной пропаганды России?
 Как функционирует этот механизм?

Что такое пропаганда?

Хотя слово propaganda в неолатинском языке происходит от propagare — «распространять», «увеличивать», — сегодня это понятие выходит далеко за пределы такого упрощённого определения. В современном мире пропаганда — это не просто распространение идей; это механизм манипулирования, направлять и контролировать мысли и поведение людей.

В классической работе по изучению пропаганды Гарта С. Джоуэтт и Виктории О’Доннелл она определяется как «преднамеренная и систематическая попытка влиять на восприятие, манипулировать сознанием и направлять поведение для достижения реакции, соответствующей намерениям пропагандиста». По мнению авторов, дезинформация — представление ложной информации таким образом, чтобы аудитория пришла к неправильным выводам, — и манипуляция — скрытое изменение чужих восприятий, взглядов и поведения посредством различных тактических приёмов — являются составными частями пропаганды (Jowett & O’Donnell, 1986a).

Пропаганда чаще всего не нуждается ни в фактах, ни в цифрах, ни в истине; она апеллирует к эмоциональным реакциям целевой аудитории. Использует выборочную, одностороннюю информацию, игнорирует либо обесценивает контраргументы. Её язык прост, а сообщения чрезвычайно повторяемы. Она прибегает к символам и мифам для усиления идеологических ассоциаций. Главный отличительный признак пропаганды — намерение: если просвещение информирует и побуждает к критическому мышлению, то пропаганда манипулирует и косвенно ограничивает свободу выбора (Jowett & O’Donnell, 1986b).

Советская пропаганда — строительство альтернативного мира

Антизападная пропаганда, унаследованная Россией, была одним из ключевых элементов государственного управления в СССР. Цель советской пропаганды заключалась в формировании иллюзии альтернативного мира во всех сферах — от политики и искусства до медиа, литературы, общественной жизни и быта.

«Враги» и «герои», «мы» и «они» составляли каркас пропаганды, причём их содержание могло полностью меняться в зависимости от политической ситуации. Статус «врага» распространялся не только на отдельных лиц, но и на целые народы, социальные слои и государства. «Враги» делились на внешних и внутренних. «Внутренними врагами» считались те, кто не поддерживал коммунистическую идеологию или выступал против режима. В зависимости от политической конъюнктуры менялось и понятие «внешнего врага»: советская пропаганда представляла эти страны как стремящиеся подорвать политическую систему СССР и разрушить советские ценности (Sirenko, 2015).

С первых лет существования Советский Союз контролировал и физическое, и интеллектуальное пространство через пропаганду. Контроль над физическим пространством проявлялся в переименовании улиц и площадей, установке символических памятников. Наряду со статическими символами активно использовались динамичные элементы пропаганды — военные парады, рабочие демонстрации, церемонии возложения венков, посвящение в пионеры и комсомол на площадях (SETA, 2022).

Контроль над информационным пространством не оставлялся на совести автосамцензуры писателей. Созданный в 1922 году Главлит — Главное управление по делам литературы и издательств — был государственным органом цензуры во всех сферах печати, медиа и образования. Его задача заключалась не только в удалении «вредных» текстов — главной целью было обеспечить представление господствующей идеологии как единственной истины. Наряду с «чистками интеллигенции» 1930-х годов Главлит фактически централизовал производство мысли. Все газетные материалы, учебники и даже художественные произведения проходили через этот орган (CIA, 1972).

В период холодной войны пропаганда стала для Москвы глобальным идеологическим оружием. Через Радио Москва, газеты «Правда», «Известия» и другие каналы активно проводилась антиимпериалистическая и антизападная пропаганда. СССР формировал образ «миролюбивого государства», противопоставляя его колониальной истории и капиталистическому неравенству Запада, подчеркивая свою «нравственную превосходность» (Prostakova, 2023).

Современная российская пропаганда — «Пожарный шланг лжи»

К концу 1970-х годов советская идеология начала утрачивать привлекательность. В период перестройки контроль над медиа временно ослаб, однако система сохранилась. С приходом Путина пропаганда вновь стала использоваться как тактика активной войны.

Менее чем за одно десятилетие Россия научилась использовать принципы либеральной демократии против самого Запада, разработала новые пропагандистские техники и овладела практикой «вооружения информации» (Pomerantsev & Weiss, 2014).

Для России информационная война — информационное противоборство — является сферой стратегического значения, сопоставимого с традиционной и даже ядерной войной. Она рассматривается как неотъемлемая часть доктрины национальной безопасности и геополитического влияния не только в военное, но и в мирное время (Wallner, Copeland & Giustozzi, июнь 2025a).

С 2000-х годов, особенно после пятидневной войны с Грузией в 2008 году, в российской антизападной пропаганде начали происходить заметные изменения; после аннексии Крыма в 2014 году они стали явными. По мнению исследователей RAND Corporation Кристофера Пола и Мириам Мэттьюс, современная российская антизападная пропаганда частично опирается на советские методы — такие как намеренное сокрытие информации и незаметное навязывание аудитории точек зрения, выгодных пропагандисту. Однако в то же время она принципиально нова и формируется особенностями современного информационного пространства (Paul & Matthews, 2016a).

В 2016 году Пол и Мэттьюс назвали эту модель «Firehose of Falsehood» — «пожарным шлангом лжи». Они выделили следующие его характерные особенности:

• Высокий объём и много каналов — телевидение, соцсети, блоги, новостные сайты, бот-сети распространяют один и тот же нарратив одновременно;
• Скорость, непрерывность и повторяемость — ложные сведения в считанные секунды попадают на сотни платформ;
• Отсутствие приверженности фактам и готовность распространять полностью вымышленные сообщения — истинность информации не имеет значения, цель — произвести эффект;
• Непоследовательность — противоречие вчерашнему заявлению не является проблемой; важен сам хаос.

Российские информационные акторы адаптируют свои стратегии к уязвимостям целевых аудиторий, контексту и желаемому результату; из-за этого подходы различаются в зависимости от регионов и групп (Andriukaitis, 2020; Liagusha & Iarovyi, 2024).

Согласно отчёту Европейской службы внешних связей (EEAS) за 2025 год, операции российской антизападной пропаганды обычно следуют поэтапной схеме:

1. Посев (seeded) — внедрение вопроса или сомнения; фрагмент факта вырывается из контекста и распространяется;
2. Усиление (amplify) — быстрота распространения через ботов, троллей и франчайзинговые каналы; добавляются мемы и короткие видео;
3. Отмывание информации (launder) — повторная подача исходного утверждения через «независимых экспертов» или местные СМИ, что скрывает подлинный источник;
4. Нормализация (mainstream) — тема повторяется в телепрограммах, панельных обсуждениях и заявлениях официальных лиц, в результате чего ложь и факт уравниваются.

Таким образом, ложь и сомнение быстро становятся частью общественного дискурса, а последующее официальное опровержение теряет эффективность (EEAS, FIMI Threat Report, март 2025b).

Пропагандистские инструменты России

Российская пропаганда — сложный, но высокосистемный механизм. Российская модель информационной войны объединяет психологические операции и киберпространство в единую стратегию. При Путине эта система стала институционализированной: государственные СМИ, онлайн-фабрики троллей и частные «патриотические» организации действуют как единая структура, обслуживающая стратегические коммуникационные цели Кремля (StartComCentre, 2015).

В этой системе участвуют различные акторы:

• государственные органы и спецслужбы,
• государственные медиаструктуры (RT, Sputnik и др.),
• прокси-организации и скрытые группы,
• идеологически мотивированные лица и «независимые» блогеры,
• коммерчески мотивированные журналисты и онлайн-площадки.

Ключевой особенностью этой структуры является её децентрализованность: одни участники встроены в официальный командный контур, другие действуют «по собственной инициативе», но при этом следуют стратегическим целям Кремля. Это позволяет российскому государству сохранять правдоподобное отрицание (plausible deniability) и одновременно транслировать различные сообщения для различных аудиторий — гибкость, невозможная в рамках официальных каналов коммуникации (Wallner, Copeland & Giustozzi, июнь 2025b).

Москва выделяет значительные средства на работу этого глобального механизма. В проекте федерального бюджета на 2026 год предусмотрено дальнейшее увеличение этих расходов: на государственное телевидение, другие государственные СМИ и интернет-медиа выделено 146,3 млрд рублей. По сравнению с текущим годом официальные расходы на пропаганду вырастут на 7%, а по сравнению с 2021 годом — на 28% (The Moscow Times, октябрь 2025a).

Государственные разведывательные органы

Российские разведывательные структуры, особенно Главное разведывательное управление (ГРУ), играют центральную роль в информационной войне. Два наиболее известных киберподразделения ГРУ — 26165 и 74455 — в отчётах западных кибербезопасностных центров фигурируют под названиями APT28 (Fancy Bear) и APT29 (Cozy Bear) соответственно.

Эти структуры участвовали в операциях по вмешательству в выборы, стратегических хакерских атаках и кампаниях влияния в социальных сетях против западных стран. Однако данные группы APT («Advanced Persistent Threat») крайне редко выступают «публичным лицом» российских киберопераций.

Наоборот, эту роль чаще выполняют хактивистские группы, которые «сливают», повторно публикуют или распространяют данные, полученные от ГРУ или других государственных органов, затрудняя отслеживание реальных исполнителей и ответственности (Wallner, Copeland and Giustozzi, июнь 2025c).

RT и «Sputnik» — глобальные мегафоны Кремля

Такие связанные с государством международные медиабренды, как RT (Russia Today) и «Sputnik», занимают центральное место в пропагандистском механизме России. Эти глобальные платформы производят российские нарративы на разных языках и через региональную диверсификацию обеспечивают доступ к широкой аудитории. Благодаря видимой легитимности, которую эти структуры имеют в отдельных сегментах международной медиасреды, их материалы нередко используются как первоисточник информации.

Созданный в 2005 году под прямым контролем Путина RT имеет ежегодный бюджет в 32 млрд рублей, то есть около 400 млн долларов (United24media, ноябрь 2025a). Создание RT стало ключевым этапом в перестройке медиаконтроля во время второго президентского срока Путина. Канал в короткий срок превратился в глобальную вещательную платформу, которую Кремль использует для усиления собственных нарративов и дестабилизации соперничающих стран в периоды политических кризисов.

Особенно заметна была роль RT во время российской агрессии против Грузии в 2008 году — канал выступал главным инструментом распространения манипуляций и дезинформации Кремля. Изначально RT вещал на английском и русском языках, но затем расширил трансляции на арабский, испанский, немецкий и французский языки, став международным мегафоном Кремля (United24media, ноябрь 2025a).

Большинство западных исследователей рассматривают RT — особенно его иностранные подразделения — как ключевой центр международной дезинформационной инфраструктуры России (Paul & Matthews, 2016d). Главный редактор RT и один из ведущих пропагандистов Кремля Маргарита Симоньян также сравнивает миссию канала с функциями Министерства обороны России (EUvsDisinfo, 2018).

«Sputnik», созданный в 2014 году в составе медиахолдинга «Россия Сегодня» (куда входит также RT), является ещё одним международным оружием пропаганды Кремля. Имея офисы в разных странах мира и вещая более чем на 30 языках, «Sputnik» выступает как новостное агентство, сеть сайтов и радиоплатформ. Руководство этим пропагандистским конгломератом также доверено Маргарите Симоньян.

RT и «Sputnik» прямо или косвенно участвуют примерно в 70% всех случаев дезинформации об Европейском союзе. Эти медиа — основные производители антизападных нарративов по темам санкций, войны в Украине и европейской энергополитики (EEAS, FIMI Threat Report, 2025c).

Альтернативные домены, зеркальные сайты и прокси-компании

После начала полномасштабной войны России против Украины в 2022 году Европейский союз запретил деятельность RT и «Sputnik» (European Council, 2022). Однако санкции были направлены на их лицензии, а не на производство контента или юридическое присутствие в странах вещания; поэтому они не создали для этих структур серьёзных operational проблем.

Из-за медлительности Брюсселя в реализации санкций, гибкости российской пропагандистской сети и наличия местных союзников, ключевые пропагандистские каналы Кремля смогли превратиться в своеобразные информационные партизанские группы (United24media, ноябрь 2025b).

Исследователь Максим Оден, хорошо известный анализом методов работы этих структур, отмечает, что Кремль использует следующие механизмы для обхода ограничений:

Секретные домены и зеркальные сайты: Размещение резервных доменов в юрисдикциях с неопределённым правовым статусом, где применение санкций сложно.

Альтернативные видеоплатформы: Публикация материалов на платформах с более слабой модерацией, чем YouTube или Facebook — таких как Odysee, Rumble, RuTube, VK и др.

Прокси-компании: Использование посреднических юридических лиц для распространения контента RT.
 Например, американская компания Tenet Media, при поддержке Илона Маска, распространяла множество видеоматериалов RT. Фрагменты этих роликов до сих пор циркулируют в сети X (Twitter).

Отмывание информации: Привлечение влиятельных лиц, «независимых журналистов» и «альтернативных экспертов», которые публикуют материалы RT под видом «личного мнения» (Audinet, март 2025).

Российская мультиплатформенная пропагандистская машина работает быстро и гибко — она адаптирует контент под формат каждой платформы:

• длинные телесюжеты превращаются в короткие ролики TikTok и YouTube Shorts,
• фрагменты видео подрезаются и распространяются в X,
• Telegram-каналы используются для начальной координации,
• домены часто меняются, но архитектура нарратива остаётся неизменной,
• «чистые» сайты публикуют те же материалы,
• сокращённые фрагменты передаются как «комментарий», «реакция» или «вопрос» аудиториям схожего типа.

В результате санкции ограничивают лишь институциональные лицензии, но контент продолжает жить.

Россию поддерживает сеть прокси-платформ и агентств, таких как:
 Strategic Culture Foundation, Global Research, New Eastern Outlook, News Front, SouthFront, Katehon, Geopolitica.ru и др.

Они воспроизводят кремлёвские сообщения, подают дезинформацию как «альтернативную точку зрения» и таким образом повышают легитимность российских нарративов.

Так Кремль распространяет свои сообщения как «мнения независимых международных экспертов», избегая прямой ответственности (Wallner, Copeland and Giustozzi, июнь 2025ç).

Фабрики троллей и манипуляции в социальных сетях

Одним из самых эффективных инструментов российской пропагандистской системы являются фабрики троллей — финансируемые государством, централизованно управляемые структуры, использующие сотни тысяч фейковых аккаунтов. Сердцевиной этих операций долгое время являлось Агентство интернет-исследований (АИИ, Internet Research Agency — IRA), созданное в Санкт-Петербурге в 2013 году и привлекавшее сотни оплачиваемых троллей.

Согласно крупному исследованию Мельбурнского университета, IRA использовало сложную модель, сочетавшую информационную войну и методы социальной инженерии. Доказательства показывают, что цель IRA заключалась не только в распространении дезинформации, но и в управлении общественным поведением, вызове эмоциональных реакций и косвенном влиянии на политические процессы (UNSW, 2021a).

Формально IRA принадлежало компании Concord Management and Consulting, но фактически находилось под контролем Евгения Пригожина, позднее известного как создателя ЧВК «Вагнер». Его ключевая роль состояла в институционализации гражданских операций влияния. Первоначально IRA занималось внутренней политикой России — мониторингом анти-кремлёвских настроений и идеологическим «рамкированием» общественных дискуссий. Позже его деятельность расширилась на внешние цели.

С событиями в Украине в 2014 году и аннексией Крыма роль IRA существенно выросла. Это стало инструментом формирования общественного мнения уже и на Западе (UNSW, 2021b).

Первые серьёзные публикации о существовании IRA появились в 2015 году (NYTimes, 2015). Уже тогда структура активно вмешивалась в выборы в США. Отчёты показывают, что в ходе президентской кампании 2016 года IRA управляло десятками тысяч фейковых аккаунтов на Facebook, Twitter, Instagram и YouTube, организовав около 40 митингов и демонстраций (The Independent, 2017).

Кампания IRA в Европе активизировалась после 2017 года.
 Примеры:

• анти-Макроновская кампания во время выборов во Франции,
• поляризационные кампании в Германии на почве энергетики и миграции, адаптированные под региональный контекст.

После разоблачений и санкций на Западе IRA в 2018 году изменила структуру и название, перейдя от централизованной фабрики троллей к сетевой модели, расширившись в Африку и Азию.
В 2019–2021 гг. структура перешла на модель франчайзинга и субподрядов, при которой производством контента занимались несколько центров под координированным управлением.
Широко использовались зеркальные сайты и альтернативные видеоплатформы.

Хотя формально IRA было ликвидировано, после 2021 года его модель возродилась в виде нового поколения информационных армий, включающих искусственный интеллект и автоматизацию (UNSW, 2021c).

С ноября 2023 по ноябрь 2024 года в Европе было зафиксировано:

• 505 случаев внешней информационной манипуляции и вмешательства (FIMI),
• через 38 000 каналов
• на 25 платформах,
• охвативших 90 стран и 332 института,
• произведено свыше 68 000 единиц дезинформационного контента.

Почти половина случаев была связана с деятельностью России против Украины. Другими ключевыми целями стали Франция, Германия, Молдова, Польша и страны Балтии (Olejnik, апрель 2025a).

Искусственный интеллект — катализатор дезинформации

Отношение России к искусственному интеллекту двойственное: Кремль видит в нём одновременно возможность и угрозу, поскольку технологическое преимущество в этой сфере находится у Запада. Поэтому Россия стремится создать «суверенную экосистему ИИ».

Координацию осуществляет Национальный центр развития искусственного интеллекта, а ключевыми игроками являются государственные корпорации:

• Сбербанк (GigaChat) — продвигается как альтернатива ChatGPT и является главным исполнителем национальной AI-стратегии;
• Ростех — занимается военными и оборонными AI-приложениями;
• Яндекс (YandexGPT) — технологический лидер, но не полностью подконтролен Кремлю, поэтому находится «во второй линии».

Генеративный ИИ уже активно используется в российских операциях дезинформации:

• создаются фейковые новости и deepfake-видео,
• запускаются автоматизированные бот-сети,
• клонируются западные медиа-сайты в рамках операций типа Doppelgänger,
• ИИ-боты насыщают общественный дискурс, создавая эффект астротёрфинга (искусственного массового «народного» одобрения),
• организуются фальшивые дискуссии между ботами, создавая «иллюзию общественных дебатов» (Wallner, Copeland and Giustozzi, июнь 2025d).

Для массового распространения пропаганды Россия активно использует ботов. Особенно это проявляется на платформе X, где боты многократно репостят материалы с тысяч фейковых аккаунтов. Иногда они помогают мало заметным постам реальных пользователей стать вирусными, а иногда — продвигают нужные хэштеги в алгоритмах (Hansen, 2019).

В 2023–2024 гг. 73% каналов российской пропагандистской активности в Европе составляли одноразовые, краткоживущие аккаунты — то есть активно использовались боты.
Особенно это было заметно на платформе X, где 88% бот-активности приходилось именно на неё.
В антизападной пропаганде широко применялись deepfake-видео, синтетические голоса и другой контент, генерируемый ИИ (Olejnik, апрель 2025b).

Используя аналитический инструмент ExTrac AI, аналитики RUSI классифицировали ИИ-связанный контент российских Telegram-каналов, блогов и медиа за 2023–2025 гг. Наиболее активные акторы распределены по трём группам:

1. Медиа и идеологи: RT, «Sputnik», «Царьград», «ПолитНавигатор», «Readovka».
2. Военные блогеры и сети, связанные с «Вагнером»: Grey Zone, Rybar, Wargonzo, Reverse Side of the Medal.
3. Технологический и «патриотический стартап»-сегмент: медиаподразделения Сбербанка и Ростеха, пользователи GigaChat и YandexGPT.

Все признаки указывают на то, что ИИ уже стал центральным идеологическим элементом российской пропаганды. Сети влияния России создают нарративы вокруг ИИ, основанные на страхе, надежде и контроле. Этот дискурс представляет технологии не только как операционный инструмент, но и как символ национального суверенитета и информационной независимости (Wallner, Copeland and Giustozzi, июнь 2025e).

«Мягкая сила»: язык, культура, религия, академическое пространство и диаспорные сети

Одним из важных элементов пропагандистского механизма России является «мягкая сила». В отличие от краткосрочного эффекта традиционных медиа, новых цифровых платформ и фабрик троллей, каналы религии, культуры и диаспоры действуют тише, незаметнее, гибче и гораздо более устойчиво. В эпоху Путина в центре этой стратегии стоит концепция «Русский мир». Кремль использует эту идею как идеологическую и эмоциональную рамку — культурный и духовный мост — в постсоветском пространстве и регионах Европы с высокой концентрацией русскоязычного населения. Несмотря на внешнее утверждение, что цель — сохранение русского языка и культуры, истинная задача — формирование лояльных России и поддерживающих её групп (Mikhaylova, 2017).

Ключевую роль в стратегии мягкой силы России играет Русская православная церковь. Она действует как инструмент Кремля и служит эффективным элементом усиливающегося и становящегося всё более опасным «мягкого влияния» современного российского режима (Solik, Baar, 2019).

Пропаганда России в культурной сфере осуществляется через три основные структуры:

• «Россотрудничество» — управляет широко распространённой сетью «Русских домов» за рубежом (Elman Fattah, 2019);
• Фонд «Русский мир» — создан в 2007 году и распространяет российские нарративы под видом продвижения языка и культуры через свои офисы в различных странах;
• Фонд Горчакова — НКО, тесно связанная с Кремлём. Реализует многочисленные проекты: от малых грантов для молодёжи и НПО до организации международных мероприятий, таких как Потсдамские встречи, и продвижения усиления российского влияния в Грузии (Koval, 2024).

Одной из сфер, где Запад особенно проигрывает российской пропаганде, остаётся академическое пространство. В советский период западным исследователям не разрешалось изучать политические архивы СССР, из-за чего учёные либо обращались к «безопасным» темам, либо игнорировали неудобные факты ради приглашений из Москвы. Советская разведка использовала эту слабость, внедряя свои интерпретации и нарративы в исследования по истории и политике «враждебных» стран, прежде всего США (Hosaka, 2025a).

Этот процесс продолжился и после распада СССР, усилившись вовлечением зарубежных ученых в схемы шпионажа, поощрения и вознаграждений. Сегодня академическая среда по-прежнему воспроизводит интерпретации российских спецслужб в оценке крупных мировых событий. Одним из ярких примеров того, как Кремль использует научные и международные встречи для разведывательной деятельности, является клуб «Валдай», ежегодно проводимый с 2004 года и собирающий более 1000 учёных из 85 стран (Hosaka, 2025b).

Энергетическая зависимость, экономические рычаги и коррупционные связи

Россия системно использует экономические инструменты для политического влияния — прежде всего поставки энергии, ценовые манипуляции и торговые уступки. Газовые и нефтяные контракты служат не только коммерческим целям: они являются рычагом, меняющим политические нарративы внутри стран-получателей. Ярче всего это проявляется в странах Восточной Европы. Гибридная стратегия Москвы направлена на энергетический сектор, являющийся основой национальной безопасности этих государств.

Ключевые механизмы включают:

• использование традиционных медиа, контролируемых пророссийскими управленцами через энергетические и коррупционные связи;
• распространение дезинформации в социальных сетях;
• кибератаки, подрывающие доверие к национальной и региональной энергетической инфраструктуре.

Дезинформационные кампании ставят под сомнение эффективность западных энергетических проектов, социальные сети усиливают эти нарративы, формируя общественное мнение, а кибератаки направлены на создание внутреннего раскола, подрывая уверенность в энергетической устойчивости (Warsaw Institute, 2024).

Одним из инструментов российской пропаганды являются также коррупция и кооптация элит. Через посреднические компании, фонды, пророссийских бизнесменов, политиков и медиаменеджеров осуществляется подавление критики Кремля, создание симпатии к России посредством культурных, экономических и академических мероприятий (Yalamov, 2018).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Общая картина показывает, что российская пропагандистская машина — это сложный управленческий механизм и важнейшее геополитическое оружие. Это не просто распространение фейков или обман — это многоуровневая и высокоорганизованная система. Её главная цель в Европе — сеять сомнения, легитимизировать ложь, манипулировать обществами и тем самым влиять на политические решения в целевых странах. Модель «пожарного шланга лжи» служит именно этому: массированные, быстрые и повторяющиеся нарративы, эмоционально окрашенные и не опирающиеся на факты, затуманивают реальную политическую картину и мешают рациональному принятию решений.

Пропагандистская система России многоуровнева: советские пропагандистские рефлексы, деятельность разведслужб, официальные медиа, фабрики троллей, зеркальные сайты, манипуляции в соцсетях, бот-сети, контент, созданный с помощью ИИ, диаспора, православная церковь, захват элит, экономические лобби и энергетическая зависимость — всё это взаимно усиливает и подпитывает друг друга.

Хотя идеология изменилась, фундаментальные инстинкты российской пропаганды сохранились: деление на «мы и они», создание образа «внутреннего и внешнего врага», стремление к тотальному контролю над информацией. После прихода Путина изменились и умножились только инструменты — место Главлита и «Правды» заняла сеть многоуровневых механизмов. Эта сеть сочетает централизованную координацию с неформальными элементами, обеспечивающими Кремлю отказ от ответственности.

Европейский союз до сих пор сталкивается с трудностями в противодействии этой сложной системе. Ответы ЕС на устойчивый и систематический механизм Кремля остаются эпизодическими и реактивными, в основном ограничиваются опровержениями и последующими комментариями. Прогнозирование и превентивные меры развиты слабо. Санкции практически не работают — российская пропаганда легко адаптируется, обходит запреты, находит альтернативные каналы. Если до войны в Украине система была легче отслеживаема, то теперь она ушла «в подполье»: зеркальные сайты, прокси-компании, альтернативные платформы, франчайзинговые структуры, «независимые комментаторы», «мягкая сила» усилили оборот контента. В последние годы к этому добавились технологические возможности искусственного интеллекта, что ещё больше усложнило ситуацию.

Все эти факторы показывают, что Европейский союз и вообще государства, являющиеся целями российской пропаганды, должны выработать адекватную стратегию реагирования. Российскую пропаганду необходимо рассматривать не только как проблему дезинформации или манипуляции, но как вопрос безопасности и управления, который требует комплексных мер. Простые опровержения или факт-чекинг абсолютно недостаточны: противодействие требует крупной стратегии, охватывающей разведку, кибербезопасность, энергетическую безопасность, медиа, политику, культуру, религию, образование и включающей как государственный, так и негосударственный сектор в рамках длительной и систематической работы.

Источники: 

European External Action Service (EEAS), mart 2025a. 3rd Threat Report on Foreign Information Manipulation and Interference (FIMI). Brussels.
https://www.eeas.europa.eu/sites/default/files/documents/2025/EEAS-3nd-ThreatReport-March-2025-05-Digital-HD.pdf

Jowett Garth S. və O’Donnell Victoria, 1986a. Propaganda and Persuasion. SAGE Publications, s. 16.

Jowett Garth S. və O’Donnell Victoria, 1986b. Propaganda and Persuasion. SAGE Publications, s. 16–17.

Sirenko Lidia, 2015a. Construction of “Enemy’s” Image in Soviet Press in 1939–1953s.
 https://distantreader.org/stacks/journals/tsm/tsm-6206.pdf

SETA, 2022. Kırım: Geçmişten Geleceğe Sorunlar ve Çözüm Önerileri. SETA Kitabları. İstanbul. s. 215.

CIA, 1972. Glavlit: How The Soviet Censor Works.
 https://www.cia.gov/readingroom/docs/CIA-RDP79-01194A000100860099-4.pdf

Prostakova, Yuliya, 2023. Проблема разоружения и имидж «Запада» в советской периодической печати (вторая половина 1950 – начало 1960-х гг.) Qazaq Historical Review, 1(3), 407–415.
 https://qhr.kz/index.php/qhr/article/view/26/70

Promerantsev, Peter və Weiss, Michael, 2014. The Menace of Unreality: How the Kremlin Weaponizes Information, Culture and Money.
 https://catalog.princeton.edu/catalog/9995615773506421#view

Wallner, Claudia, Copeland, Simon və Giustozzi Antonio, iyun 2025a. Russia, AI and the Future of Disinformation Warfare.
 https://static.rusi.org/russia-ai-and-the-future-of-disinformation-warfare.pdf

Paul, Christopher, Matthews Miriam, 2016a. The Russian “Firehose of Falsehood” Propaganda Model. RAND Corporation.
 https://www.rand.org/pubs/perspectives/PE198.html

Paul, Christopher, Matthews Miriam, 2016b. The Russian “Firehose of Falsehood” Propaganda Model. RAND Corporation.
 https://www.rand.org/pubs/perspectives/PE198.html

Andriukaitis Lukas, 2020. Russian Propaganda Narratives in the Baltics and the Wider Region.
https://vilniusinstitute.lt/wp-content/uploads/2020/05/VIPA_Andriukaitis_2020_Iv4-1%D0%B5.pdf

Liagusa Anton, İarovyı Dmitro, 2025. Memes, Freedom, and Resilience to Information Disorders: Information Warfare Between Democracies and Autocracies.
 https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S2590291124004443?via%3Dihub#bib58

European External Action Service (EEAS), mart 2025b. 3rd Threat Report on Foreign Information Manipulation and Interference (FIMI). Brussels.
https://www.eeas.europa.eu/sites/default/files/documents/2025/EEAS-3nd-ThreatReport-March-2025-05-Digital-HD.pdf

StartComCentre, 2015a. Analysis of Russia’s Information Campaign against Ukraine.
 https://stratcomcoe.org/cuploads/pfiles/russian_information_campaign_public_12012016fin.pdf

Wallner, Claudia, Copeland, Simon və Giustozzi Antonio, iyun 2025b. Russia, AI and the Future of Disinformation Warfare.
 https://static.rusi.org/russia-ai-and-the-future-of-disinformation-warfare.pdf

The Moscow Times, oktyabr 2025. 3 миллиарда рублей в неделю. Кремль увеличит расходы на госпропаганду до нового рекорда.
https://www.moscowtimes.ru/2025/10/01/3-milliarda-rublei-vnedelyu-kreml-uvelichit-rashodi-nagospropagandu-donovogo-rekorda-a175959

Wallner, Claudia, Copeland, Simon və Giustozzi Antonio, iyun 2025c. Russia, AI and the Future of Disinformation Warfare.
 https://static.rusi.org/russia-ai-and-the-future-of-disinformation-warfare.pdf

United24media, noyabr 2025a. 20 Years of RT. How Russia’s Propaganda Hydra Survived the Ban.
 https://united24media.com/anti-fake/20-years-of-rt-how-russias-propaganda-hydra-survived-the-ban-13121?

Paul, Christopher, Matthews Miriam, 2016c. The Russian “Firehose of Falsehood” Propaganda Model. RAND Corporation.
 https://www.rand.org/pubs/perspectives/PE198.html

EUvsDisinfo, 2018. Chief Editor: RT is Like “a Defence Ministry”
 https://euvsdisinfo.eu/chief-editor-rt-is-like-a-defence-ministry/

European External Action Service (EEAS), 2025c. 3rd Threat Report on Foreign Information Manipulation and Interference (FIMI). Brussels.
https://www.eeas.europa.eu/sites/default/files/documents/2025/EEAS-3nd-ThreatReport-March-2025-05-Digital-HD.pdf

European Council, 2022. EU Imposes Sanctions on State-Owned Outlets RT/Russia Today and Sputnik’s Broadcasting in the EU
 https://www.consilium.europa.eu/en/press/press-releases/2022/03/02/eu-imposes-sanctions-on-state-owned-outlets-rtrussia-today-and-sputnik-s-broadcasting-in-the-eu/?utm

United24media, noyabr 2025b. 20 Years of RT. How Russia’s Propaganda Hydra Survived the Ban.
https://united24media.com/anti-fake/20-years-of-rt-how-russias-propaganda-hydra-survived-the-ban-13121?

Audinet, Maxime, mart 2025. Travailler sur la Russie… expose nombre de chercheurs à “des procédures-bâillons”.
https://www.lemonde.fr/idees/article/2025/03/11/travailler-sur-la-russie-comme-sur-d-autres-etats-autoritaires-ou-aux-tendances-illiberales-expose-nombre-de-chercheurs-a-des-procedures-baillons_6579247_3232.html

Wallner, Claudia, Copeland, Simon və Giustozzi Antonio, iyun 2025ç. Russia, AI and the Future of Disinformation Warfare.
 https://static.rusi.org/russia-ai-and-the-future-of-disinformation-warfare.pdf

UNSW, 2023a. Understanding Mass Influence: A Case Study of the Internet Research Agency.
https://www.unsw.edu.au/content/dam/pdfs/unsw-canberra/dri/2023-02-research/2023-02-Understanding-Mass-Influence---A-case-study-of-the-Internet-Research-Agency.pdf

UNSW, 2023b. Understanding Mass Influence: A Case Study of the Internet Research Agency.
https://www.unsw.edu.au/content/dam/pdfs/unsw-canberra/dri/2023-02-research/2023-02-Understanding-Mass-Influence---A-case-study-of-the-Internet-Research-Agency.pdf

NYTimes, 2015. The Agency.
https://www.nytimes.com/2015/06/07/magazine/the-agency.html

The Independent, 2017. St Petersburg 'troll farm' had 90 dedicated staff working to influence US election campaign.
https://www.independent.co.uk/news/world/europe/russia-us-election-donald-trump-st-petersburg-troll-farm-hillary-clinton-a8005276.html

UNSW, 2023c. Understanding Mass Influence: A Case Study of the Internet Research Agency.
https://www.unsw.edu.au/content/dam/pdfs/unsw-canberra/dri/2023-02-research/2023-02-Understanding-Mass-Influence---A-case-study-of-the-Internet-Research-Agency.pdf

Olejnik Lukasz, 2015a. Russian Cyber and Information Warfare and its Impact on the EU and UK.
https://www.kcl.ac.uk/russian-cyber-and-information-warfare-and-its-impact-on-the-eu-and-uk

Wallner, Claudia, Copeland, Simon və Giustozzi Antonio, iyun 2025d. Russia, AI and the Future of Disinformation Warfare.
https://static.rusi.org/russia-ai-and-the-future-of-disinformation-warfare.pdf

Hansen S. Flemming, 2019. Trolls in Your Feed: Russian Disinformation.
 https://www.diis.dk/en/trolls-in-your-feed-russian-disinformation?

Olejnik Lukasz, 2015b. Russian Cyber and Information Warfare and its Impact on the EU and UK.
 https://www.kcl.ac.uk/russian-cyber-and-information-warfare-and-its-impact-on-the-eu-and-uk

Wallner, Claudia, Copeland, Simon və Giustozzi Antonio, iyun 2025e. Russia, AI and the Future of Disinformation Warfare.
 https://static.rusi.org/russia-ai-and-the-future-of-disinformation-warfare.pdf

Mikhaylova, Anna, 2017. “Building the Russian World: Cultural Diplomacy of the Russian Language and Cultural Identity.” JOMEC Journal.
 doi:10.18573/J.2017.10143.

Solik Martin, Baar Vladimir, 2019. The Russian Orthodox Church: An Effective Religious Instrument of Russia‘s “Soft” Power Abroad. The Case Study of Moldova.
https://www.researchgate.net/publication/336254786_The_Russian_Orthodox_Church_An_Effective_Religious_Instrument_of_Russia's_Soft_Power_Abroad_The_Case_Study_of_Moldova

Elman Fattah, 2019. Yeni avtoritarizm və Azərbaycan. P. 124. https://www.azadliq.org/a/elman-fettah-musavat-/30104207.html 

Koval, Nadia, 2024. When Russian Culture Goes To War.
 https://blogs.lse.ac.uk/crp/2024/05/31/when-russian-culture-goes-to-war/

Hosaka, Sanshiro, mart 2025a. The Elephant in the Lecture Hall: Russian Intelligence and Western Academia.
 https://www.tandfonline.com/doi/full/10.1080/03075079.2025.2556211

Hosaka, Sanshiro, mart 2025b. The Elephant in the Lecture Hall: Russian Intelligence and Western Academia.
 https://www.tandfonline.com/doi/full/10.1080/03075079.2025.2556211

Warsawa Institute, 2024. Russian Disinformation and Its Influence on the Energy Sector in V4 Countries.
https://warsawinstitute.org/russian-disinformation-and-its-influence-on-the-energy-sector-in-v4-countries/

Yalamov Todor, 2018. Russian Influence, Trust in Media and Media Capture.
https://www.researchgate.net/publication/328262353_Russian_influence_trust_in_media_and_media_capture