Введение
При анализе внешнеполитического курса Азербайджана в период до 2020 года бросается в глаза параллельное использование таких понятий, как «сбалансированная», «многовекторная» или «многоаспектная» внешняя политика. Бывший министр иностранных дел Эльмар Мамедъяров описывал внешнеполитический курс Азербайджана как «чувствительный баланс между многовекторной проактивной стратегией, направленной на восстановление территориальной целостности, укрепление независимости и суверенитета, и гибкостью в отношениях с различными региональными и глобальными акторами, следующими различным политическим линиям» (Mammadyarov, 2009). Как видно, употребляемые для описания внешней политики страны понятия «многовекторная» и «сбалансированная» не являются разными словами для одного и того же явления, а представляют собой два различных подхода. На уровне Министерства иностранных дел внешняя политика Азербайджана представляется как сохранение равновесия между этими стратегиями.
Понятие «сбалансированная внешняя политика» хорошо известно в теории международных отношений и широко применяется. Его суть заключается в совокупности шагов и политических манёвров государства, направленных на выравнивание своих шансов перед лицом более сильных государств. Согласно структурным реалистам, балансирование может быть двух видов — внутренним и внешним. Внутреннее балансирование характерно для более сильных государств и предполагает создание противовеса другим государствам посредством собственных внутренних ресурсов и военного потенциала. Внешнее балансирование главным образом присуще слабым и малым государствам и подразумевает формирование союзов и партнёрств для противодействия более сильным государствам (Parent & Rosato, 2015). В дополнение к этому, с начала 2000-х годов активно обсуждается концепция «мягкого балансирования». Логика этого подхода состоит в том, что государство использует экономические и дипломатические инструменты для сдерживания более сильного государства (или государств) и предотвращения применения им силы (Pape, 2005).
В случае Азербайджана «сбалансированная» внешняя политика трактуется прежде всего как попытка сохранить региональное равновесие в контексте геополитического противостояния США и России, а также как проявление нейтралитета посредством отказа от вступления в какие-либо военные альянсы или политические блоки (Eureporter, 2005; Olke.az, 2024). Здесь под нейтралитетом подразумевается сохранение баланса между западным блоком (США и Европа) и его геополитическими соперниками — Россией и Ираном — путём гибкого маневрирования. Не входя ни в НАТО, ни в ОДКБ, Азербайджан сохраняет нейтралитет между двумя полюсами и стремится согласовывать их противоречивые интересы дипломатическими и экономическими инструментами (мягкое балансирование). Согласно этой логике, Азербайджан рассматривается как «страна-сэндвич», зажатая между Россией и Ираном по своему геополитическому положению. Нахождение тонкого равновесия без прямой конфронтации с региональными и глобальными державами и нейтрализация давления как со стороны сильных соседей, так и внешних акторов преподносится как один из ключевых приоритетов внешней политики страны (Chiragov, 2024).
Понятие «многовекторная внешняя политика», в свою очередь, возникло в результате попыток найти баланс между несколькими векторами внешней политики. Данный термин используется особенно с 1990-х годов для описания внешней политики центральноазиатских государств (Yuneman, 2023). «Многовекторность» понимается как политический курс, который строит отношения с другими государствами на прагматической, а не идеологической основе (Hanks, 2009). Под ним подразумевается совокупность действий, позволяющих государствам максимально использовать экономические возможности, обеспечивать политический суверенитет и снижать риски безопасности. Этот курс осуществляется путём поддержания диверсифицированных дипломатических отношений с глобальными и региональными державами и активного использования этих отношений в различных секторах (экономическом, военном, культурном и др.). Такой подход позволяет государствам компенсировать различные риски, увеличивать экономические выгоды и устранять неопределённости в международных отношениях (Nasibov, 2025).
На уровне государственных чиновников и депутатов термин «многовекторная внешняя политика» используется гораздо чаще и представляется как развитие Азербайджаном дипломатических связей с другими государствами и организациями на основе взаимной выгоды, экономических интересов и политического нейтралитета (Manset.az, 2025). При объяснении этого курса акцент также делается на снижении рисков безопасности, предотвращении экономических потерь и минимизации возможных ущербов (Mammadli, 2023). Из этой логики следует, что Азербайджан стремится не столько поддерживать баланс между двумя полюсами, сколько выстраивать многоформатное сотрудничество с широким спектром государств и организаций. Это рассматривается как необходимое условие для обновления глобального образа страны и усиления роли государства, восстановившего свою территориальную целостность и суверенитет, на международной арене.
Таким образом, мы рассматриваем понятия «сбалансированная» и «многовекторная» внешняя политика как две различные стратегии в рамках единой внешнеполитической концепции Азербайджана. Подобно двум чашам весов, в зависимости от характера международной обстановки одна из этих стратегий выходит на первый план, тогда как другая уходит на задний. Внешнеполитический курс официального Баку представляет собой именно переходы между этими стратегиями и попытку поддерживать между ними равновесие.
Основной вопрос анализа
В последние годы местные СМИ регулярно подчёркивают «успехи» курса «многовекторной внешней политики» и представляют этот подход как безальтернативную историю успеха (Azerbaijan-news.az, 2025). Но действительно ли «многовекторная внешняя политика» настолько успешна? Каков её реальный потенциал?
В данном анализе мы утверждаем, что «многовекторная внешняя политика» Азербайджана в последние годы прошла через ряд серьёзных испытаний, а их результаты оказались далеко не такими успешными, как это преподносится. В качестве критериев «успеха» или «неуспеха» мы оцениваем, соответствуют ли внешнеполитические шаги и их последствия ключевым принципам многовекторного курса. Если действия и результаты согласуются с этими принципами (увеличивают экономические выгоды, уменьшают риски безопасности, укрепляют политический суверенитет, соблюдают политический нейтралитет и т. д.), такой курс можно считать успешным. Если же эти действия и результаты противоречат указанным принципам (создают экономические потери, увеличивают риски безопасности или угрозы суверенитету, нарушают политический нейтралитет и т. д.), то курс является неуспешным.
Для обоснования этого утверждения мы проанализировали деятельность Азербайджана в последние годы в таких организациях, как БРИКС, ШОС и ОТГ, а также его позицию во время 12-дневной войны между Индией и Пакистаном. Поскольку продвижение многовекторного курса и его постепенная замена «сбалансированной» стратегии представляют собой достаточно новое направление, мы рассмотрели шаги азербайджанского руководства в этой сфере именно в последние годы.
Следует отметить, что ряд местных авторов также сходятся во мнении относительно рисков, создаваемых курсом «многовекторной внешней политики». Они подчёркивают, что региональная изменчивость усиливает риск распространения угроз безопасности, а гибкость, которая когда-то определяла многовекторность, теперь, наоборот, увеличивает стратегические опасности. На фоне эрозии либерального международного порядка способность Баку к балансированию, по их мнению, ослабевает, а разные обязательства требуют всё более жёстких уступок. В условиях отхода от однополярной неолиберальной системы и роста внешнего давления «многовекторная внешняя политика» Азербайджана сталкивается с возрастающими трудностями (Hajiyev, 2025).
Изменяющиеся приоритеты во внешнеполитическом курсе
В данном анализе мы подчёркиваем, что до 2020 года в внешнеполитическом курсе Азербайджана решающим фактором был именно «баланс», тогда как «многовекторный» подход занимал второстепенное место (Modern.az, 2017). Основной причиной обращения к данной политике, безусловно, была карабахская проблема и поиски путей её решения. Формат ОБСЕ, где решающую роль играли США, Франция и Россия, вынуждал Азербайджан проводить сбалансированную внешнюю политику и, главное, согласовывать интересы обоих полюсов (Запада и России). Слова президента Ильхама Алиева, произнесённые на Международном форуме «Перед лицом нового мирового порядка» в апреле 2025 года — «Все годы оккупации главным приоритетом нашей внешней политики было восстановление территориальной целостности. Конечной целью всех наших усилий было восстановление суверенитета и территориальной целостности» — являются открытым проявлением этой реальности (Eureporter, 2025).
В этот период «многовекторное» направление внешней политики состояло в основном из стратегических линий, находящихся вне этих двух полюсов — таких как Организация тюркских государств и Движение неприсоединения. Однако из-за того, что в решении карабахского вопроса ключевую роль играли западный и российский векторы, Азербайджан был вынужден главным образом регулировать и балансировать отношения между ними. В то время решение проблемы было возможно только при участии обеих сторон. Другие организации и потенциальные союзы имели второстепенное значение. Именно поэтому Организация тюркских государств, созданная в 2009 году, стала внешнеполитическим приоритетом лишь после 2020 года и заняла центральное место в «многовекторной внешней политике» (Azertag, 2024).
Несомненно, акцент на «сбалансированности» включал в себя и попытки азербайджанского руководства скрыть авторитарный характер режима. Интеграция с Европой предполагала развитие демократических институтов в Азербайджане, что постепенно вступало в противоречие с интересами всё более авторитарной власти. Сам Ильхам Алиев открыто заявлял в 2004 году: «Наш нынешний стратегический выбор — интеграция в Европу, европейскую семью и её институты. Мы очень привержены этой политике. Мы сделаем всё, чтобы Азербайджан соответствовал всем стандартам и критериям, присущим Европе» (Huseynov, 2024). Однако в условиях растущего геополитического противостояния между Западом и Россией интеграционный нарратив был постепенно вытеснен на периферию и стал преподноситься как стратегия «не навлечь на себя гнев России». В результате власть получила дополнительные возможности для дальнейшей авторитаризации вместо демократизации.
После 2020 года концепция «многовекторной внешней политики» стала занимать гораздо более видное место в презентации внешнеполитического курса Азербайджана. Карабахская проблема была решена, и страна больше не зависела напрямую от позиций Запада и России. Полное восстановление государственного суверенитета в 2023 году и вывод российских войск ещё больше укрепили этот дискурс. Не случайно именно после 2020 года Азербайджан начал переживать резкие напряжения с Россией, США и Ираном. Однако подобная политика противоречит ключевым компонентам прежней «сбалансированной» стратегии — выстраиванию равновесия, нейтрализации давления и избеганию конфронтации.
С этой точки зрения длительная эскалация с Россией и Ираном была следствием стратегической смены курса — выдвижения «многовекторного» подхода вместо «сбалансированного». И США, и Россия, и Иран были заинтересованы в сохранении прежней модели, основанной на балансе, и не желали адаптироваться к новой многовекторности. Правительство Азербайджана не отрицает эту замену, но преподносит её обществу как «завоевание достойного места победоносного государства на международной арене», а тех, кто это подвергает сомнению, объявляет врагами (Azevoice.com, 2024; Yenisabah.az, 2024).
Исходя из этого, мы утверждаем, что после 2020 года в внешней политике Азербайджана приоритет был отдан именно «многовекторной» стратегии. Для власти Алиева этот новый приоритет стал ключевым условием для создания новых экономических связей, обеспечения экономического развития в поствоенный период, привлечения инвестиций для восстановления Карабаха и легитимации в глазах международного сообщества. Это и объясняет, почему концепт «многовекторности» стал активно продвигаться в медиа, заявлениях чиновников и депутатов.
С другой стороны, ясно прослеживается изменение и в самой стратегии «сбалансированной внешней политики», прежде всего в части мягкого балансирования. Азербайджан больше не избегает риска испортить дипломатические и экономические отношения с такими крупными державами, как Россия, Иран и США. До 2020 года подобное поведение было трудно представить. За последние пять лет приоритет получили внешнее балансирование в виде военного союза с Турцией и внутреннее балансирование в виде роста военных расходов и стремительной милитаризации. В выступлениях Ильхама Алиева последних лет регулярно подчёркивается важность союзничества и военной мощи (Azadlıq.org, 2024). Однако подобная милитаристская политика и формирование новых альянсов не вполне согласуются с декларируемым курсом многовекторности.
Тюркские государства и кипрский вопрос
Одним из главных стратегических приоритетов многовекторной внешней политики Азербайджана является Организация тюркских государств (ОТГ). На церемонии инаугурации 2024 года Ильхам Алиев заявил: «ОТГ — наша главная международная организация, потому что это наша семья. У нас нет другой семьи. Наша семья — тюркский мир. Если кто-то считает, что мы должны искать семью в другом месте, могу сказать: нас нигде не ждут, и уже не скрывают этого», подчёркивая тем самым её исключительную важность и называя единственным направлением интеграции (President.az, 2024). С 2020 года президент регулярно совершает взаимные визиты в страны ОТГ, а двусторонние отношения укрепляются. В медиа подчёркивается геополитическая значимость ОТГ, её экономический потенциал, а также устойчиво озвучивается видение превращения организации в региональную силу (Veliyev, 2024).
Однако заметно, что государства — члены организации далеки от единства по ряду вопросов, их политические интересы различаются. Наиболее яркий пример — совместная декларация, подписанная на саммите ЕС — Центральная Азия в Самарканде в апреле 2025 года (European Council, 2025). Согласно документу, Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан и Туркменистан признали территориальную целостность и суверенитет Республики Кипр (Sorbello, 2025). В последующие месяцы Узбекистан, Казахстан и затем Туркменистан открыли дипломатические миссии в греческой части Кипра (The Times of Central Asia, 2025).
Следует напомнить, что Турецкая Республика Северного Кипра имеет статус наблюдателя в ОТГ. Совместная декларация показывает: тюркские государства, входящие в одну организацию, не признают независимое существование другого государства, представленного в той же организации в качестве наблюдателя. Причина этой противоречивой позиции носит прежде всего экономический характер. Санкции ЕС против России негативно сказались на странах Центральной Азии, и для защиты от этих последствий Казахстан, Туркменистан, Узбекистан и Кыргызстан подписали в апреле 2025 года соглашение с ЕС на сумму 12 млрд евро. Одним из его условий было открытие дипломатических представительств в греческом Кипре и признание его территориальной целостности (BBC, 2025).
Для Азербайджана, превратившего сотрудничество в рамках ОТГ в свой внешнеполитический приоритет, это развитие событий оказалось тревожным и неожиданным. Недовольство Баку отчётливо проявляется в публикуемых местными СМИ анализах и заявлениях (Crossmedia.az, 2025). Тюркские государства, развивающие отношения с греческим Кипром, обвиняются в «предательстве» (Musavat.com, 2025). С одной стороны — попытки превратить ОТГ в региональную силу, с другой — внутренняя несогласованность показывают, что достижение поставленных целей будет непростым.
Индо-пакистанский конфликт
Вторым событием, испытавшим на прочность курс «многовекторной внешней политики», стали 12-дневные интенсивные военные столкновения между Индией и Пакистаном в апреле–мае 2025 года. В первые дни Азербайджан выступил с дипломатическим заявлением, призвав стороны проявить сдержанность, снизить напряжённость, избегать односторонних действий и перейти к конструктивному диалогу (Mfa.gov.az, 2025). Однако по мере эскалации позиция изменилась — Азербайджан сделал открытое заявление в поддержку Пакистана, считающегося его стратегическим союзником (Mfa.gov.az, 2025a). Реакция Дели была жёсткой, и двусторонние отношения вступили в наиболее тяжёлую фазу со времён независимости.
Индия вскоре прекратила импорт азербайджанской продукции (Sfera.az, 2025). Объём двусторонней торговли в 2024 году составлял 958 млн долларов, из которых 750 млн приходилось на азербайджанский экспорт (Sfera.az, 2025). Импорт из Индии составлял всего 223 млн долларов. Торговля Азербайджана с Пакистаном составляла 27 млн долларов в 2023 году и 22 млн долларов в 2024 году (Госкомстат, 2024).
Открытая поддержка Пакистана объяснялась взаимностью — поддержкой Исламабада в 44-дневной войне — и реакцией на военное сотрудничество Индии с Арменией. Однако это противоречит принципам многовекторной политики: взаимная выгода, экономические интересы, политический нейтралитет, снижение рисков безопасности, предотвращение экономических потерь, минимизация ущерба. На практике позиция Азербайджана увеличила экономические потери, ослабила возможности взаимной выгоды и усилила риски. Учитывая растущую торговлю вооружениями между Индией и Арменией, политический выбор Баку также создал угрозы безопасности.
Итогом стало серьёзное ухудшение отношений с Индией из-за того, что Азербайджан фактически выбрал сторону в конфликте. Ни одна из сторон, включая Пакистан, не требовала от Баку такой жёсткой и однозначной позиции. Хотя ущерб объясняется прежде всего экономическими потерями, он выявил фундаментальную проблему многовекторного подхода: Азербайджан не является государством, способным развивать одинаково глубокие отношения одновременно с двумя вечными соперниками — Индией и Пакистаном.
Вопрос о членстве Азербайджана в ШОС
Следующее испытание для многовекторной политики произошло на саммите ШОС, состоявшемся в сентябре 2025 года в китайском Тяньцзине. Азербайджан является партнёром по диалогу с 2016 года и регулярно поднимал вопрос о получении статуса наблюдателя, представляя это как часть многовекторной стратегии (Shahbazov, 2025; Telegraf.az, 2025). До 2020 года, когда приоритетом оставалась сбалансированная политика, членство в ШОС рассматривалось как второстепенный вопрос. Лишь после 2020 года оно стало приобретать всё большую важность.
Саммит в Тяньцзине оказался неудачным для азербайджанской дипломатии. Заявка Азербайджана на полноправное членство была заблокирована Индией (Eurasianet.org, 2025). Баку заявил, что это связано со стратегическим союзом Азербайджана и Пакистана (News.az, 2025). Ильхам Алиев, в свою очередь, заявил, что Индия «пытается мстить» Азербайджану в международных организациях за поддержку Пакистана (Trtworld.com, 2025).
В результате Азербайджан понёс экономические потери уже второй раз из-за своей позиции по индийско-пакистанскому конфликту. Очевидно, что Азербайджан заинтересован в продолжении дипломатических усилий по смягчению позиции Индии, так как нынешнее состояние отношений делает вступление в ШОС невозможным. Правительство рассматривает сотрудничество с ШОС как экономически и геополитически перспективное направление (Azertag, 2024). Однако предсказать реакцию Пакистана на возможные компромиссы крайне сложно.
Членство Азербайджана в БРИКС
К сожалению, напряжённость с Индией, вероятно, не ограничится заморозкой процесса вступления в ШОС. Азербайджан стремится развивать отношения и с БРИКС — другой организацией, где Индия играет ключевую роль. 20 августа 2024 года МИД Азербайджана официально объявил о намерении страны вступить в БРИКС (En.apa.az, 2024). По данным ведомства, первоначальное решение было принято 3 июля 2024 года на саммите ШОС в Астане. Согласно пункту 4.5 совместной декларации о создании стратегического партнёрства с Китаем, Азербайджан заявил о желании присоединиться к БРИКС, и данный шаг был приветствован Китаем (Report.az, 2024).
Параллельно с этим о желании вступить заявила и Турция, направив официальное обращение. Однако на следующем саммите в Сочи в октябре вступление ни Турции, ни Азербайджана не состоялось. Несмотря на то что стать членом за столь короткий срок обычно нереалистично, определённые ожидания успеха существовали (Huseynov, 2024a). Тем не менее вопрос членства Азербайджана в БРИКС был отложен на неопределённый срок.
Следует отметить, что Турция и Азербайджан заняли схожие позиции в поддержку Пакистана во время последнего конфликта. Поэтому отношение Индии к обеим странам оказалось практически одинаковым (Dw.com, 2025). Неудивительно, что именно Индия стала основным сторонником аргумента, что «слишком рано принимать новых членов», в момент, когда обе страны подали заявки.
Сотрудничество Азербайджана с БРИКС могло бы создать новые инвестиционные каналы для развития ненефтяного сектора, расширить возможности в сфере международных перевозок и логистики, открыть путь к преференциальным таможенным тарифам, соглашениям о свободной торговле и договорам о поощрении инвестиций (Guliyev, 2024). Однако с учётом нынешних отношений с Индией вероятность того, что в БРИКС Азербайджан столкнётся с теми же препятствиями, что и в ШОС, весьма высока.
Заключение
Все перечисленные факты позволяют заключить, что многовекторная внешняя политика, продвигаемая Азербайджаном после 2020 года, на самом деле существенно отличается от её официального описания. С одной стороны, власти подчёркивают приверженность принципам взаимной выгоды, экономических интересов и политического нейтралитета. С другой — как показал пример индийско-пакистанского конфликта — опираются на принцип традиционного «союзничества» и занимают откровенно партизанскую позицию. Между тем многовекторная внешняя политика по своей сути предполагает не идеологический (исламское единство, религиозное братство и т.п.), а прагматичный подход — необходимость извлекать экономическую выгоду, избегать потерь и минимизировать риски. Действиями последних лет власть нарушает провозглашённые принципы и противоречит собственной риторике. Последствия этого проявились в ухудшении отношений с Индией, трудностях со вступлением в ШОС и БРИКС, а также значительных экономических потерях.
Во-вторых, Азербайджан призывает тюркские государства к единству и стремится превратить ОТГ в глобального актора с единой позицией. Однако при этом игнорируется тот факт, что каждое тюркское государство имеет собственные национальные интересы, которые не всегда совпадают с видением Баку. Решения и поведение, не совпадающие с азербайджанским видением, воспринимаются с сожалением и трактуются как наносящие вред единству. Баку стремится навязать свой геополитический вектор другим тюркским государствам, но не желает признать отсутствие у него соответствующей политической и экономической мощи. Будучи малым государством, Азербайджан стремится играть роль «средней державы», тратя на дипломатическую активность больше ресурсов, чем это оправдано. Эти ресурсы могли бы быть направлены на направления, где национальные интересы более реалистично достижимы.
В-третьих, становится очевидно, что принципы, которыми власти руководствуются во внешней политике, не представляют собой систему взаимных ценностей. Напротив, стремясь сохранить авторитарный характер режима, власти требуют от внешних акторов политического нейтралитета в отношении Азербайджана и выстраивания сотрудничества исключительно в рамках экономических интересов и взаимной выгоды. При этом сами они не предлагают аналогичного нейтралитета. Многочисленные примеры — включая открытое вмешательство в президентские выборы в Турции — демонстрируют поведение, расходящееся с декларируемым нейтралитетом.
Кроме того, отказ от стремления к европейской интеграции и декларирование желания вступить в ШОС — альянс, считающийся «клубом авторитарных государств» и геополитическим противовесом Западу — также ставит под сомнение заявленный политический нейтралитет.
В целом рассмотренные факты показывают, что многовекторная внешняя политика обладает потенциалом приносить Азербайджану успех в таких сферах, как экономические связи и взаимовыгодное сотрудничество. Однако отказ от дипломатических шагов, соответствующих целям и принципам данного курса, а также жёсткие, партизанские и бескомпромиссные позиции в двусторонних отношениях приводят к неудачам. По мере роста неопределённости в глобальной геополитике и усиления хаоса в либеральном мировом порядке подобные критические моменты будут возникать всё чаще. Продолжение нынешнего подхода создаст основу для новых внешнеполитических неудач Азербайджана.
Источники:
Azadliq.org, 2024, Qarşıdakı vəzifələr: 'Güclü ordu…'. 'Demokratiya sahəsində islahatlara ehtiyac var', https://www.azadliq.org/a/ilham-eliyev-milli-meclis-vezifeler/33132210.html
Azerbaijan-news.az, 2025, Çoxvektorlu xarici siyasətin uğuru, https://azerbaijan-news.az/az/posts/detail/coxvektorlu-xarici-siyasetin-uguru-1760565442/372342?utm_source=azerforum.com&utm_medium=referral&utm_campaign=smartbee&utm_content=smartbee
Azertag.az, 2024, Azərbaycan ilə ŞƏT arasında əməkdaşlıq böyük perspektivlər vəd edir, https://azertag.az/xeber/azerbaycan_ile_set_arasinda_emekdasliq_boyuk_perspektivler_ved_edir-3079314
Azertag.az, 2024, Prezident İlham Əliyev: Türk dünyasının və TDT-nin gücləndirilməsi Azərbaycanın xarici siyasətinin prioritet istiqamətidir, https://azertag.az/xeber/prezident_ilham_eliyev_turk_dunyasinin_ve_tdt_nin_guclendirilmesi_azerbaycanin_xarici_siyasetinin_prioritet_istiqametidir_video-3085242
Azevoice.com, 2024, Qalib Azərbaycan ölkəmizin beynəlxalq müstəvidə layiqli yerini tutmasını istəməyən qüvvələrin planlarını alt-üst etməkdədir - Əhməd İsmayılov, https://www.azervoice.com/az/society/10613.html
BBC.com, 2025, Türk Kipri nədir və niyə türk dövlətləri onu tanımır?, https://www.bbc.com/azeri/articles/cj091n9ylz9o
Chiragov, Fuad, 2024, Azerbaijan’s Foreign Policy - Navigating Regional Security in a Fragmented World, Horizon, https://www.cirsd.org/en/horizons/horizons-winter-2024--issue-no-25/azerbaijans-foreign--policy---navigating-regional-security-in-a-fragmented-world
Crossmedia.az, 2025, Qazaxıstan, Özbəkistan və Türkmənistandan Türk dövlətlərinə xəyanət? - Deputat danışdı, https://crossmedia.az/az/article/25927
Dövlət Statiska Komitəsi, 2025, Ölkələr üzrə xarici ticarət dövriyyəsi, https://www.stat.gov.az/source/trade/az/f_trade/xt002_1.xls
Dw.com, 2025, Boykot: Hindistan Türkiye'den ne istiyor?, https://www.dw.com/tr/boykot-hindistan-t%C3%BCrkiyeden-ne-istiyor/a-72644246
En.apa.az, 2024, Azerbaijan officially applied for BRICS membership, https://en.apa.az/foreign-policy/azerbaijan-officially-applied-for-brics-membership-445715
European Council, 2025, Joint Declaration following the first European Union-Central Asia summit, https://data.consilium.europa.eu/doc/document/ST-7745-2025-REV-1/en/pdf
Eurasianet.org, 2025, The Shanghai Cooperation Organization and the thin veneer of unity, https://eurasianet.org/the-shanghai-cooperation-organization-and-the-thin-veneer-of-unity
Eureporter, 2025, Azerbaijan’s multi-vector foreign policy as a key pillar of sovereignty, stability and strategic development, https://www.eureporter.co/world/azerbaijan-world/2025/05/12/azerbaijans-multi-vector-foreign-policy-as-a-key-pillar-of-sovereignty-stability-and-strategic-development/
Guliyev, Vusal, 2024, New Alliances: BRICS and Azerbaijan, Baku research Institute, https://bakuresearchinstitute.org/en/new-alliances-brics-and-azerbaijan/
Hajiyev, Beyrak, 2025, Recasting multi-vectorism: a western-anchored strategy for Azerbaijan, Top-Center, https://top-center.org/en/analytics/3794/recasting-multi-vectorism-a-western-anchored-strategy-for-azerbaijan
Hanks, Reuel, 2009, Multi-vector politics and Kazakhstan's emerging role as a geo-strategic player in Central Asia, https://www.researchgate.net/publication/232847798_'Multi-vector_politics'_and_Kazakhstan's_emerging_role_as_a_geo-strategic_player_in_Central_Asia
Huseynov, Vasif, 2024, Azerbaijan’s Balancing Act under Pressure: Quest for Alternative Regionalism AIR Center, https://aircenter.az/en/single/azerbaijans-balancing-act-under-pressure-quest-for-alternative-regionalism-1567
Huseynov, Vasif, 2024a, Azerbaijan Applies for BRICS Membership, Eurasia Daily Monitor, https://jamestown.org/program/azerbaijan-applies-for-brics-membership/
Mammadli, Matin, 2023, The multi-vectored foreign policy of Heydar Aliyev, AİR Center, https://aircenter.az/en/single/the-multi-vectored-foreign-policy-of-heydar-aliyev-1194
Mammadli, Matin, 2025, One Of Main Objectives of Azerbaijan’s Foreign Policy: Integration With Turkic World – Analysis, AİR Center, https://aircenter.az/en/single/one-of-main-objectives-of-azerbaijans-foreign-policy-integration-with-turkic-world--analysis-1792
Mammadyarov Elmar, 2009, Walking a tightrope: Azerbaijan's foreign policy strategy in a changing environment, https://www.mfa.gov.az/index.php/en/news/foreign-minister-elmar-mammadyarovs-article-in-azerbaijan-focus-journal
Manset.az, 2025, MDB və Türk Dövlətləri ilə güclü əməkdaşlıq - Azərbaycanın diplomatik uğuru, https://www.manset.az/siyaset/154245/mdb-ve-turk-dovletleri-ile-guclu-emekdasliq-nbspazerbaycanin-diplomatik-uguru?utm_source=azerforum.com&utm_medium=referral&utm_campaign=smartbee&utm_content=smartbee
Mfa.gov.az, 2025, No:178/25, Statement on tensions between India and Pakistan, https://mfa.gov.az/en/news/no17825?ref=oc-media.org
Mfa.gov.az, 2025a, No:184/25, Statement on escalation of tension between India and Pakistan, https://mfa.gov.az/en/news/no18425?ref=oc-media.org
Modern.az, 2017, Azərbaycanın balanslaşdırılmış xarici siyasəti, https://modern.az/aktual/148031/azerbaycanin-balanslasdirilmis-xarici-siyaseti/
Musavat.com, 2025, Orta Asiya respublikaları Kipr türklərini kimə və neçəyə satdı?! Avropa “açılımı”nın arxasındakı gerçək, https://musavat.com/news/orta-asiya-respublikalari-kipr-turklerini-kime-ve-neceye-satdi-avropa-acilimi-nin-arxasindaki-gercek_1161398.html
Nasibov, Murad, 2025, The Limits of Central Asia’s Multi-Vector Foreign Policy, https://hagueresearch.org/the-limits-of-central-asias-multi-vector-foreign-policy/
News.az, 2025, Why India opposes Azerbaijan’s SCO membership despite no direct rivalry, https://news.az/news/-why-india-opposes-azerbaijans-sco-membership-despite-no-direct-rivalry
Olke.az, 2024, Azərbaycan balanslı xarici siyasətini sırf milli maraqlar üzərində qurub - Elçin Əmirbəyov, https://olke.az/siyaset/380177/azerbaycan-balansli-xarici-siyasetini-sirf-milli-maraqlar-uzerinde-qurub-elcin-emirbeyov/
Parent, Joseph, Rosato, Sebastian, 2015, Balancing in Neorealism, https://www.researchgate.net/publication/284277301_Balancing_in_Neorealism
Pape, Robert, 2005, Soft Balancing Against the United States, https://www.researchgate.net/publication/249564725_Soft_Balancing_Against_the_United_States
President.az, 2024, İlham Əliyevin andiçmə mərasimi keçirilib, https://president.az/az/articles/view/63979
Report.az, 2024, Azərbaycan BRICS-ə üzvlük üçün müraciət edib – RƏSMİ, https://report.az/xarici-siyaset/azerbaycan-brics-e-daxil-olmaq-ucun-muraciet-edib-resmi
Shahbazov, Fuad, 2025, Azerbaijan Attempts Pragmatic Diplomacy at SCO Summit, https://jamestown.org/azerbaijan-attempts-pragmatic-diplomacy-at-sco-summit/
Sfera.az, 2025, Hindistan Azərbaycandan idxalı dayandırıb - Bu, ölkəmizin ixracına necə təsir edəcək?, https://sfera.az/iqtisadiyyat/291821/hindistan-azerbaycandan-idxali-dayandirib-bu-lkemizin-ixracina-nece-tesir-edecek
Sorbello, Paolo, 2025, Central Asia Opens Diplomatic Rift With Turkiye Over Cyprus, The Diplomat, https://thediplomat.com/2025/04/central-asia-opens-diplomatic-rift-with-turkiye-over-cyprus/
Telegraf.az, 2025, Azərbaycan “Böyük Avrasiya” layihəsinin əsas hissəsinə çevrilə bilər - Açıqlama, https://teleqraf.az/news/siyaset/497513.html
The Times of Central Asia, 2025, Central Asia Creates a Rift in the Turkic World Over Cyprus, https://timesca.com/central-asia-creates-a-rift-in-the-turkic-world-over-cyprus/#:~:text=Since%20the%20beginning%20of%20the,heads%20of%20state%20and%20government.
TRTWorld.com, 2025, India is out to take 'revenge' on Azerbaijan at global forums over ties with Pakistan: Aliyev, https://www.trtworld.com/article/37cae80ff29d
Yenisabah.az, 2024, Qalib Azərbaycanın xarici siyasətində yeni mərhələ, https://yenisabah.az/qalib-azerbaycanin-xarici-siyasetinde-yeni-merhele
Yuneman, Roman, 2023, Kazakhstan’s Multi-Vector Foreign Policy, https://eng.globalaffairs.ru/articles/kazakhstan-multi-vector/?utm_source=chatgpt.com#_ftn1
Veliyev, Javid, 2024, Azerbaijan's new foreign policy priority: Elevating OTS globally, Daily Sabah, https://www.dailysabah.com/opinion/op-ed/azerbaijans-new-foreign-policy-priorityelevating-ots-globally
