Исмаил Джалилов
американский журналист, родом из Азербайджана.
Он является ведущим канала “Поговорим начистоту” на YouTube,
где берет интервью у политиков, дипломатов и других ньюсмейкеров
о событиях в Азербайджане и Евразии в целом.
Интервью проводятся на азербайджанском, русском и английском языках.
Примечание: Оригинал данной статьи написан на английском языке. Чтобы увидеть оригинальный текст, измените языковые настройки на английский.
Введение
Перед Западным миром стоит проблема иммиграции, однако существующий политический дискурс не способен конструктивно подойти к её обсуждению. С одной стороны, рамки, допускаемые сторонниками статус-кво, препятствуют любой интеллектуально честной дискуссии о социальных и экономических проблемах, вызванных неконтролируемой иммиграцией, отвергая и маргинализируя даже умеренные голоса. С другой стороны, противники иммиграции преподносят этот вопрос в мрачных и одиозных выражениях, превращая иммигрантов в козла отпущения за все беды современного общества.
Для продвижения вперёд к этим дебатам необходимо подойти в новых рамках, отвергающих идеологическую косность в пользу нюансов. Это должна быть дискуссия, в которой умеренные, основанные на фактах мнения, могут вступать в полемику без страха остракизма, личных нападок или обвинений в расизме и ксенофобии.
Увидеть слона в комнате
Основной парадокс, характеризующий Запад в XXI веке, заключается в следующем: в то время как декларируемые идеалы наших обществ с невиданным доселе рвением отстаивают толерантность и универсальные ценности, они одновременно становятся свидетелями взрывного роста крайне правых, антииммигрантских политических движений (Wall Street Journal, 30 августа 2025 г.). Мейнстримный анализ, часто ограниченный узкими идеологическими рамками, не в состоянии объяснить этот феномен, не прибегая к упрощённым отговоркам. Истина заключается в том, что этот кризис — не простое отрицание либеральных ценностей, а глубокая и предсказуемая реакция на собственные провалы либерального истеблишмента: провал в политике и, что более важно, провал в дискурсе.
Это «слепое пятно» либералов было наглядно продемонстрировано в недавнем эссе антиавторитарного мыслителя Гарри Каспарова. Он верно диагностировал дрейф Европы в сторону крайне правых, однако объяснил его в первую очередь институциональной слабостью Европейского союза и его геополитической робостью перед лицом российской агрессии (Politico, 3 августа 2025 г.). Тем не менее в его анализе было допущено вопиющее упущение. Анализируя причины этого популистского всплеска, он полностью обошёл вниманием «слона в комнате»: огромные социальные и культурные потрясения, вызванные массовой, бесконтрольной иммиграцией.
Молчание Каспарова не является уникальным; оно отражает более широкий, системный отказ либерального истеблишмента честно признать главный внутренний двигатель этих политических потрясений. Подъём крайне правых в Европе и нативистского движения в США — это не просто реакция на саму иммиграцию, а прямое следствие решения либеральной элиты пресечь любые честные, детальные дебаты на эту тему. Представляя любую критику как проявление нетерпимости и вытесняя резонные опасения на периферию, либералы создали политический вакуум, оттолкнули умеренных граждан и непреднамеренно разожгли тот самый экстремизм, против которого, по их же словам, они выступают (Kammer, Jerry, 2020).
Стадо священных коров
Будущее Европы и мира вызывает тревогу. Назрела революционная ситуация, согласно печально известному определению Ленина: верхи «не могут», а низы «не хотят» продолжать жить в состоянии постоянной экономической и политической тревоги, вызванной непрекращающимся притоком мигрантов. В ряде стран численность прибывших уже превысила пороги успешной ассимиляции, что приводит к серьёзным и ощутимым социальным проблемам (Halla, Martin, 2017; Campo, Federico, 2024). Однако существующие рамки дискурса, патрулируемые либеральным истеблишментом, не позволяют даже обозначить эти проблемы. Сделать это — значит самомаргинализироваться, мгновенно согласиться на огульное и без разбора навешивание ярлыков, таких как «расист», «ксенофоб» и «исламофоб».
Подобные ограничения в дискурсе в Европе и на Западе в целом были выкованы после Второй мировой войны, поскольку сама дискуссия была тщательно структурирована и контролировалась по очевидным причинам — чтобы не допустить повторения роста популизма и фашизма. Парадоксальным образом, со временем, когда поколения, помнившие беды тирании, сошли со сцены, ограничения на дискуссии, по-видимому, способствовали продвижению именно того явления, для подавления которого они и были созданы.
Подавление дискурса лежит в основе этого кризиса. Оно создало жёсткую моральную бинарность, в которой любая позиция, отличная от безоговорочного принятия любой иммиграции, считалась нелегитимной. Инстинктивной реакцией стали обвинения в адрес кого угодно — независимо от политического лагеря или личного прошлого — практически без размышлений или дебатов. Это превратилось в тактику, которая дала уникальный обратный эффект, поскольку ударила не только по консерваторам, но и привела к маргинализации умеренных граждан и даже натурализованных иммигрантов, осмелившихся призвать к предсказуемости и сдержанности в этом процессе. Отказываясь признавать легитимность резонных опасений по поводу социальной сплочённости, безопасности и нагрузки на государственные службы, либеральный истеблишмент вытеснил эти голоса из мейнстрима. Это создало политический вакуум, который могли заполнить только более радикальные партии, ставшие единственным рупором для этих подавленных, но широко распространённых настроений, и занявшие в итоге более радикальные позиции, чем те, которые они, возможно, заняли бы в иных обстоятельствах. В свою очередь, крайне правые политические партии, чувствуя широкое общественное разочарование, захватили дискурс, искажая изначально умеренные взгляды тех, кто был вынужден добиваться признания своего голоса как легитимной части политического ландшафта (The Guardian, 2 августа 2025 г.).
Эта динамика создаёт невыносимую политическую обстановку для любого, кто ищет золотую середину. Когда центр вытесняется из диалога, умеренные голоса становятся мишенью для маргинальных групп с обеих сторон спектра. Любая попытка найти взвешенное, прагматичное решение подвергается нападкам экстремистов как «пропаганда полумер», что является формой идеологического предательства. Этот перекрёстный огонь эффективно заглушает саму возможность содержательного диалога, оставляя общество перед ложным выбором между двумя неприемлемыми крайностями.
Больше невозможно делать вид, как нас долгое время заставляли либералы через массовую культуру, что все новоприбывшие с лёгкостью становятся британцами, немцами или даже американцами, отбрасывая свою старую и облачаясь в новую культурную идентичность и с лёгкостью принимая стандарты общественного и политического поведения принимающего населения. Либеральная монополия на прессу и культуру рухнула. СМИ, почувствовав спрос на новую нишу для политического самовыражения, отошли от догмы, которую либералы долгое время считали единственно возможной основой для выражения мнений, и создали площадку, более охотно и смело отражающую общественное разочарование (Oxford, 2023). Распространение социальных сетей — коммуникационных платформ формата «от человека к человеку», — как правило, не ограниченных требованием сообщать проверяемые факты и соблюдать контроль качества, лишь ускорило эту тенденцию, оставив традиционным СМИ роль догоняющих (Pew Research Center, 2024).
Хотя этот новый медийный ландшафт и дал голос некоторым резонным опасениям, он также предоставил платформу для опасно упрощенных решений, предлагаемых крайне правыми, и для ярой защиты статус-кво, которую крайне левые преподносят как единственно «гуманный» образ действий. Например, идея огульного прекращения всей иммиграции чревата тяжелейшими экономическими последствиями. Такая политика привела бы к сокращению экономик, разрушению рынков труда и взлёту производственных издержек, особенно в сельскохозяйственном и пищевом секторах (USDA Economic Research Service, июль 2025; Baker Institute, 2024; CSIS, 2024). Она бы резко усугубила кризис стремительно падающей рождаемости, устранив единственное жизнеспособное демографическое подспорье, что привело бы к порочному кругу экономических потрясений и политической поляризации, который в конечном итоге мог бы дестабилизировать сам демократический общественный порядок. С другой стороны, бессрочное сохранение статус-кво уже привело к кардинальным электоральным изменениям и внутренним конфликтам в целом ряде обществ.
Смешение понятий «экономические мигранты» и «политические беженцы» стало ещё одной важной точкой напряжённости. Либеральные западные элиты, возможно, движимые глубоким чувством вины за свой вклад в изменение климата из-за активного участия в потребительской экономике, по-видимому, приписывают одинаковый моральный приоритет двум совершенно разным группам. С одной стороны, это миллионы экономических мигрантов: люди, бегущие из стран, обедневших из-за меняющихся погодных условий, а также из-за плохого управления, системной коррупции и кумовства, — стран, где достойная жизнь невозможна без политических связей. С другой стороны, это лица, ищущие убежища и имеющие обоснованные опасения преследований: гомосексуалы, спасающиеся от жестоких гомофобных обществ, или политические диссиденты, бегущие от кровожадных режимов.
Такое смешение понятий внесло путаницу и обесценило само понятие политического убежища, превратив термин «политический беженец» в громоотвод для правых политических сил. На практике это поставило знак равенства между теми, кто спасается от неблагоприятных экономических условий, даже от крайней нищеты, и теми, кому грозит неминуемая смерть из-за их сексуальной ориентации и/или политических и религиозных убеждений (EUAA, август 2025). Эта неразборчивость привела к ступору процессов иммиграции и предоставления убежища в США и Европе, перегружая государственные бюрократические аппараты и вызывая гнев электората (CRS США, январь 2025). Сложившаяся ситуация позволяет идеологическим противникам иммиграции ставить под сомнение обоснованность всех заявлений, указывая на злоупотребления системой, и тем самым подрывая отчаянные мольбы тех, кто спасается бегством. Ограничится ли конфликт серией внутренних потрясений в странах с большим количеством иммигрантов или перерастёт во что-то более зловещее и трансграничное — покажет время. Когда сами термины дебатов лишены смысла, мы оказываемся на пороге серьёзного конфликта, порождённого диалогом, который так и не состоялся.
Длинная тень слона
Этот провал не является монолитным. По всей Европе испытывались различные модели интеграции, и все они привели к разным видам провала. Франция, со своей строго светской и ассимиляционной моделью, требовала от иммигрантов отказаться от своей идентичности и стать французами в культурном плане. Результатом стало не единство, а формирование сегрегированных, обедневших «банльё», глубокие социальные трения и повторяющийся кризис национальной идентичности (BBC News, июль 2023).
Германия же, напротив, десятилетиями применяла модель «гастарбайтеров» (приглашённых рабочих), импортируя рабочую силу в расчёте на то, что рабочие со временем вернутся домой. Когда же они остались, это привело к возникновению параллельных обществ, культурно и лингвистически изолированных от мейнстрима (Hille Peter, 2021). Оба подхода провалились, но их различные неудачи доказывают, что проблема интеграции гораздо сложнее, чем это представляется в упрощённом дискурсе сторонников и противников иммиграции.
Та же проблема проявляется в Соединённых Штатах по-иному. В то время как Европа является пленницей своей версии национализма, уходящего корнями в культурную и этническую принадлежность, США традиционно ассимилировали новоприбывших в рамках политического и гражданского национализма, основанного на общей вере в американскую идею. Но даже эта более гибкая модель в данный момент находится в состоянии невероятного напряжения. Огромный масштаб и темпы современной иммиграции привели к возникновению того, что называют «демографической озабоченностью», и теперь дебаты окутаны расовыми обертонами, что делает их ещё более пугающими, чем европейский дискурс. Неспособность говорить о проблеме вслух привела к взрывной реакции, которая повлекла за собой серьёзные электоральные изменения и политические реформы, которые могут не видеть только те, кто умышленно слеп (Gallup, 2024; AP-NORC, январь 2025).
Это происходило на фоне порочного нарратива, продвигаемого некоторыми демократами и другими левыми политическими силами, который смешивал конкретные права иммигрантов со всеобъемлющей концепцией прав человека. На первый взгляд, последняя является легко принимаемым понятием; в конце концов, более широкий этос США — это «отдайте мне своих бедняков», и ни один здравомыслящий человек не стал бы выступать за лишение людей их «неотъемлемых прав», как это отражено в основных принципах Декларации независимости, которой мы, американцы, дорожим. Однако этот искажённый нарратив привёл к тому, что в сознании сторонников бесконтрольной иммиграции права граждан США стали априори предоставляться в экстерриториальном порядке всем потенциальным иммигрантам, легальным или нелегальным. Заключительным этапом этой трансформации стала мантра: «Наши предки все приехали сюда, легально или нелегально, поэтому каждый имеет право сделать то же самое», — мантра, игнорирующая или чрезмерно упрощающая проблемы, вытекающие из становления национального государства, национальных границ и верховенства закона. Отрицание этого нарратива и его многочисленных версий стало мощным объединяющим лозунгом для Республиканской партии, позволив ей собрать все антииммигрантские голоса и настроения под своим растущим шатром и уводя партию далеко вправо от её первоначальной позиции (Associated Press March, 2025).
Глубина общественного раскола по вопросу иммиграции в Соединённых Штатах неоспорима. Настолько, что тогдашний кандидат Дональд Трамп поручил своим сторонникам и союзникам-республиканцам в Конгрессе США провалить голосованием последнюю отчаянную попытку администрации Байдена найти промежуточное решение пограничного кризиса и иммиграционной реформы перед выборами 2024 года. Вместо этого он предпочёл построить свою успешную президентскую кампанию на боевом кличе о «дырявой южной границе» (с Мексикой) (Associated Press, 2024).
Возможно, самый показательный пример — тот, что только начинает разворачиваться. Япония, вероятно, последняя крупная либеральная демократия, сопротивлявшаяся либерализации своей иммиграционной политики, сейчас нарушает давнее внутреннее табу. Эта страна, известная своей ограничительной и запутанной, почти византийской иммиграционной политикой, при которой даже супруги японских граждан часто не видят перед собой ясного пути к получению гражданства, вынуждена пересмотреть свою позицию под давлением грозной триады кризисов: стареющего населения, экономической стагнации и сокращения рынка рабочей силы (Financial Times, февраль 2025; Reuters, 2024; The Japan Times, июль 2025; Reuters, август 2025). Сторонники теперь открыто призывают к либерализации как к необходимому решению проблемы стремительно падающей рождаемости и острой потребности в молодом поколении для ухода за пожилыми. Однако это стремление к переменам сдерживается осторожностью, поскольку политики не спускают глаз с проблем социальной интеграции, наблюдаемых в Европе и Северной Америке. Аргумент противников также предельно ясен: если для выходца из Западной Азии, Африки или Ближнего Востока оказывается сложным принять европейскую культурную и политическую идентичность, то вряд ли можно поверить, что большое количество иммигрантов сможет впитать в себя высококонтекстуальную культуру Японии. В результате то, что когда-то было предметом национального консенсуса в традиционно замкнутом обществе, превратилось в ожесточённые общественные дебаты — именно в такого рода дебаты, которых Запад избегал на протяжении целого поколения.
Необходимо включить в комнате свет
Сегодняшняя ситуация описывается сторонниками и противниками иммиграции на Западе в одинаково лишённых нюансов и бескомпромиссных выражениях как стоящая на грани пропасти: это выбор между политическим и культурным самоубийством либерального проекта и взрывом популистских эмоций с не менее ужасающими последствиями. С точки зрения противоборствующих лагерей и в их риторике, Европе грозит исчезновение её этнических и/или религиозных корней из-за принятия ею необратимо неузнаваемого облика многообразия, либо неконтролируемый взрыв популистских эмоций с непредсказуемыми и ужасающими последствиями, подобными катастрофе середины XX века. Подобные характеристики оставляют очень мало места для умеренности и деталей.
Пока что лидеры мейнстримных правых партий Европы — Мелони, Ле Пен, Вилдерс — сидят за одним столом с истеблишментом, в основном играя по правилам либерально-демократических элит. Но может настать время, когда комнатная собачка укусит хозяина. В европейской истории есть пример того, как буржуазно-демократические элиты играли в покер с правыми силами, будучи уверенными в их конечном поглощении системой, и, увы, слишком поздно пробудились, чтобы увидеть горькие плоды своих заблуждений.
Либеральный порядок потерпел крах, потому что предпочёл догму реальности. Его провал двояк: провал в политике и, что важнее, провал в дискурсе. Однако история показывает, что именно Европа обладает уникальной способностью к обновлению после глубочайших кризисов. Способность того самого континента, которому после Второй мировой войны вбили в голову миролюбие и толерантность, — заставив его описывать иммиграцию и последующее разнообразие лишь в радужных, восторженных тонах, — к самокоррекции и выбору срединного пути не следует недооценивать. Сможет ли Европа достичь этого без таких радикальных электоральных преобразований, какие наблюдались в США, — остаётся ключевым вопросом. Однако для обеих сторон их бурные истории — это не обязательно слабость, а, скорее, источник потенциальной жизнестойкости.
По обе стороны Атлантики будущее не обязательно должно быть выбором между двумя кошмарами. Единственный способ сохранить либерально-демократический проект со всеми его бесценными гарантиями личной свободы и человеческого достоинства — это вновь обрести смелость для честного и трудного диалога. Слон в комнате. Пора включить свет, иначе мы рискуем столкнуться с серьёзным и неизбежным конфликтом.
Заключение
Как и в случае с большинством других проблем, стоящих перед современными обществами, проблема иммиграции должна быть открыта для честных и взвешенных дебатов, формат которых не поддаётся броским лозунгам и идеологически косным и упрощенческим конструкциям. Эта проблема доказала свой дестабилизирующий потенциал для электоральной политики в различных западных демократиях — от Германии до Италии и США. Обе крайности эксплуатируют озабоченность своего населения для достижения политических целей, но практически ничего не делают для решения проблем, вытекающих из отсутствия честных, основанных на знаниях дебатов. Иммиграция — это тема, которая привлекает «клики ярости» с обеих сторон спора, но умеренные дебаты отсутствуют как в залах законодательных органов, так и на медийных платформах.
В отсутствие внятного диалога и компромисса остаются лишь хаос, страх и потенциально взрывоопасные электоральные мандаты, угрожающие самой ткани либеральных демократий. Бремя ответственности лежит на либералах, чтобы наконец допустить дискуссию в своих рядах — такую, в которой «гонца не казнят» и не подвергают критиков статус-кво несправедливым обвинениям.
Источники:
Luhnow, David, Valentina Pop, and Laurence Norman. “Populist Right-Wing Parties Lead Polls in Europe’s Biggest Economies.” Wall Street Journal, August 30, 2025. https://www.wsj.com/world/europe/right-wing-europe-dd4f1156
Kasparov, Garry and Gabrielius Landsbergis. "Europe’s Future Depends on Confrontation, Not Compromise." Politico, August 3, 2025. https://www.politico.com/news/magazine/2025/08/03/europe-future-authoritarianism-00490010
Kammer, Jerry. “I’m a Liberal Who Thinks Immigration Must Be Restricted.” The New York Times, January 16, 2020. https://www.nytimes.com/2020/01/16/opinion/immigration-democrats.html
Halla, Martin, et al. “Immigration and Voting for the Far Right.” Journal of the European Economic Association 15, no. 6 (2017): 1341–1385. https://ideas.repec.org/a/oup/jeurec/v15y2017i6p1341-1385..html
Campo, Federico, et al. “Refugee Crisis and Right-Wing Populism: Evidence from the Italian Local Elections.” European Economic Review, 2024. https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0014292124001557
Osuh, Chris. "A Hostile Environment: Language, Race, Surveillance and the Media." The Guardian, August 2, 2025. https://www.theguardian.com/uk-news/2025/aug/02/language-on-immigration-in-uk-news-and-politics-found-to-have-shaped-backlash-against-antiracism
Reuters Institute for the Study of Journalism. Digital News Report 2023. Oxford, 2023. https://reutersinstitute.politics.ox.ac.uk/sites/default/files/2023-06/Digital_News_Report_2023.pdf
Pew Research Center. “Social Media and News Fact Sheet.” September 17, 2024. https://www.pewresearch.org/journalism/fact-sheet/social-media-and-news-fact-sheet/
USDA Economic Research Service. “Farm Labor.” Updated July 7, 2025. https://www.ers.usda.gov/topics/farm-economy/farm-labor
Baker Institute. “Feeding America: How Immigrants Sustain U.S. Agriculture.” July 19, 2024. https://www.bakerinstitute.org/research/feeding-america-how-immigrants-sustain-us-agriculture
Center for Strategic and International Studies. “Immigration Policy Solutions to Shortages in Critical Sectors of the U.S. Economy.” November 25, 2024. https://www.csis.org/analysis/immigration-policy-solutions-shortages-critical-sectors-us-economy
European Union Agency for Asylum. “Latest Asylum Trends.” Accessed August 2025. https://euaa.europa.eu/latest-asylum-trends
U.S. Congressional Research Service. “FY2024 EOIR Immigration Court Data: Caseloads and the Pending Cases Backlog.” January 24, 2025. https://www.congress.gov/crs-product/IN12492
“France riots: Why do the banlieues erupt time and time again?” BBC News, July 3, 2023. https://www.bbc.com/news/world-europe-66071455
Hille, Peter. “In 1961, Germany needed workers and Turks answered the call.” Deutsche Welle, October 5, 2021. https://www.dw.com/en/the-german-turkish-recruitment-agreement-60-years-on/a-59398455
Gallup. “Immigration Surges to Top of Most Important Problem List.” February 27, 2024. https://news.gallup.com/poll/611135/immigration-surges-top-important-problem-list.aspx
AP-NORC. “2025: The Public’s Priorities and Expectations.” January 7, 2025. https://apnorc.org/projects/2025-the-publics-priorities-and-expectations/
AP-NORC / Associated Press. “Trump Is Stronger on Immigration and Weaker on Trade, an AP-NORC Poll Finds.” March 31, 2025. https://www.ap.org/news-highlights/spotlights/2025/trump-is-stronger-on-immigration-and-weaker-on-trade-an-ap-norc-poll-finds/
Associated Press. “Senate Republicans Block Bipartisan Border Deal.” February 7, 2024. https://apnews.com/article/congress-ukraine-aid-border-security-386dcc54b29a5491f8bd87b727a284f8
Financial Times. “Japan Births Fall to Lowest in 125 Years.” February 26, 2025. https://www.ft.com/content/95d3282e-daef-4670-b704-c1215393e7f8
Reuters. “Japan Faces Shortage of Almost a Million Foreign Workers in 2040, Think-Tank Says.” July 4, 2024. https://www.reuters.com/markets/asia/japan-faces-shortage-almost-million-foreign-workers-2040-think-tank-says-2024-07-04/
The Japan Times. “Japan to Start New Residency System for Foreign Workers.” July 28, 2025. https://www.japantimes.co.jp/news/2025/07/28/japan/foreign-workers-new-residency-system/
Reuters. “Japan Should Debate Cap for Foreign Residents, Government Report Says.” August 29, 2025. https://www.reuters.com/world/japan-should-debate-cap-foreign-residents-government-report-says-2025-08-29/
